Добро пожаловать в Cтрану биткоина
Автор: Доктор Пол Эннис — научный сотрудник в Центре инноваций, технологии и организации Университетского колледжа Дублина, специализирущийся в изучении биткойна и блокчейна.
\n\n
Эта статья выражает личное мнение. В ней Эннис ныряет в океан субкультур, которые порождает биткойн и криптовалюты, прослеживает их истоки к вплоть до либертарианства и дальше.
\n\n
Не все можно приручить — это правда, которая, как ни одна другая, применима к биткойну.
\n\n
Недавно исследователи из Городского университета Лондона и Стокгольмского университета представили концепт «бандитской организации», назвав это «формой объединения или ‘банды’ (часто управляемой харизматичной личностью), которая занимает место за гранью международного доверия, но внутри повседневной практической и моральной организации отдельных публик.»
\n\n
Биткойн, как все мы интуитивно понимаем, не совсем сообщество в привычном его понимании.
\n\n
По этой причине я начал описывать его, как страну бандитов, «Страну Биткойна» — термин, который означает полуавтономный, беззаконный регион, полный бандитов, некоторые из которых доблестные, некоторые — нет, и, что важно, не очень то сплоченные.
\n\n
Слишком бесформенный, чтобы быть страной, слишком аморфный, чтобы быть компанией, мы можем воспринимать биткойн, как некоторое подобие цифровой децентрализованной границы.
\n\n
Кратская справка из Wiki
\n\n
Агоризм — политическая философия, основанная Сэмюэлем Эдвардом Конкином III и разработанная при участии Дж. Нейла Шульмана, которая имеет в качестве своей конечной цели достижение общества свободного рынка, в котором все отношения между людьми строятся на добровольном обмене.
\n\n
Термин происходит от греческого слова «агора», обозначавшего площадь для собраний и рынок в древнегреческих городах-государствах. Идеологически эта философия представляет собой революционный тип рыночного анархизма. Шульман интегрировал идею «контрэкономики» и либертарианскую философию Конкина, которая пропагандирует отношения «Чёрного Рынка», бойкотирующего налоговые выплаты государству.
\n\n
Агористы утверждают, что эти отношения смогут не только помочь развитию самообороны для защиты частной собственности и свободы от государства, но и приведут к тому, что частная инициатива сможет быть достаточной силой для уничтожения государства.
\n\n
Вне закона
\n\n
\n\n
Историк Эрик Хобсбаум описывал раннюю модель беззаконников, как социальных бандитов, которые, несмотря на частое насилие, почитались местным населением как герои или непокорные.
\n\n
Таким образом, история биткойна — это история беззаконника, того самого, который в потрясающем подвиге забалтывает злого короля. Было бы еще лучше, если бы король погряз в пороках и алчности в момент финансового краха.
\n\n
Другой, немного более ворчливый герой, ходящий по лезвию, — это черный рынок внутри черного рынка, рукав реки в Стране Биткойна.
\n\n
«Фашисты всегда использовали высказывание ‘Мы белые рыцари в сияющей броне, защитники от угроз. Мы пришли, и мы очистим тьму чистой белизной’. Это неверное высказывание, оно ошибочно. Реальная сила лежит внутри нас. Мы — тьма».
\n\n
\n\n
В приведенной цитате анархист, биткойн разработчик, Амир Тааки, в контексте истории изначального черного рынка даркнета описывает Silk Road — распространенную тему в цифровой либертарианской культуре. Это широко обсуждаемое создание испорчено.
\n\n
Не просто испорчено, его порча прикрыта «белизной», традиционной формой организационной законности, оно использует устрашающие высказывания, чтобы гарантировать, что ему доверяют.
\n\n
Нам нужна полиция, чтобы бороться с преступностью, армии, чтобы остановить захватчиков, и службы разведки, чтобы остановить террористов. Риторика Тааки гиперболизированна, но содержит две важнейших мысли.
\n\n
Первая — организационная законность центральных властей связана с тем, что мы им доверяем в обмен на защиту нас от угроз (Тааки позже в своей речи называет это «нянничеством»).
\n\n
Вторая точка зрения шифропанка состоит в том, что могущественный ответ на эту ситуацию в контексте цифрового мира — создание технологических систем, ниспровергающих это отношение к власти, «реальный фундамент силы лежит внутри нас».
\n\n
Радикальное измерение
\n\n
Системы, которые описывает Тааки, стараются быть бездоверенными, не иметь центральной власти и не требовать законности. Очень важно помнить, что цифровые либертарианцы не пытаются быть против закона.
\n\n
Они также не пытаются занять действительно законную позицию. Вместо этого они предпочитают быть «тьмой».
\n\n
Их идеальные системы не нуждаются в «няньках», не нуждаются в доверенной третьей стороне, в «законности» в любом ее традиционном понимании. Учитывая подобный дух анархизма, нет ничего удивительного в том, что либертарианцы по мнению властей переходят черту, ведут так называемую теневую экономику.
\n\n
Silk Road не был лишь упражнением в девиантном предпринимательстве, он был «призван разрушить государство».
\n\n
\n\n
Профессор университета Дэвид Голумбия отмечает, что вокруг биткойна достаточно часто возникают широкие обсуждения того, «что государство само по себе является злом».
\n\n
Это была форма активности, включавшая политический прообраз, поддерживавший общество.
\n\n
Этот прообраз — концепт, найденный в левоанархистских и автономистских марксистских традициях, хорошо развился в связи с крипторынками. Как и большинство форм политического радикализма, либертарианство полагается на воображение еще несуществующего мира. Осозновая, что это так, радикальные активисты часто ищут способы обосновать свою веру в проект.
\n\n
В анархистских и автономистских традициях это напряжение отчетливо проявилось в таких движениях, как Occupy Wall Street.
\n\n
Как объясняет Маттис ван де Санде, прообразные политики должны рассматриватсья в терминах непрерывного акта претворения их в жизнь их последователями в том виде, в котором они хотят его видеть, но без влияния мейнстрима. Для прообразов важна легкая инверсия в мышлении левых.
\n\n
В традиционном марксизме отношение к государству прямо антагонистичное; человек против государства.
\n\n
С точки зрения анархистов и автономистов, все наоборот. Говоря словами испанских Индигнадос, «Мы не против системы. Это система против нас.»
\n\n
Это переопределяет природу неповиновения как фокус на том, что лучшие могут построить новые миры, невзирая на «вмешательство» государства. Этот фокус осуществляется путем реализации абстрактных идеалов через практики, осуществимые здесь и сейчас.
\n\n
Общая цель звучит как вести себя так, «как будто ты уже свободен».
\n\n
Уход вместо голоса
\n\n
Государство надо избегать, вместо того, чтобы заменять. Другими словами, «уход вместо голоса».
\n\n
\n\n
По словам экономиста Альберта Хиршмана, перед всеми недовольными участниками организации стоит выбор: выйти или голосовать. Человек может либо покинуть организацию, либо заявить о своем недовольстве.
\n\n
\n\n
Либертарианцы пользуются дурной славой за свое предпочтение к выходу, и, как говорит журналист Брайан Догерти, было много попыток выйти из государства.
\n\n
Концепция выхода даже привела к попыткам основать совершенно новые страны, известные как микронации. Эти неудачи зафиксированы в малоизвестной либертарианской классике «How to Start Your Country».
\n\n
Спорно, но наиболее успешные попытки уйти осуществлялись простым уходом в море. Эти попытки часто видятся романтичными, таких людей называют пиратами-анархистами.
\n\n
\n\n
Однако самой успешной такой микронацией всех времен стало княжество Силенд — оффшорная нефтяная платформа, расположенная неподалеку от побережья графства Суффолк, Англия.
\n\n
Имя Страшного пирата Робертса взывает к этому пиратскому беззаконному статусу достаточно явно (Росс Ульбрихт, управлявший Silk Road под этим именем, даже отсылает к этому в беседе с Variety Jones).
\n\n
\n\n
Он не просто создал прообраз мира, который хотело видеть его сообщество, он создал пространство, микронацию, отделенную от публичного интернета — там, где никакие законы (по-видимому) не имели сил.
\n\n
По факту, Ульбрихт достиг достаточно уникального сплава идеалов цифрового либертарианства и рутинного процесса покупки и продажи наркотиков.
\n\n
Для большинства участников их вовлеченность в Silk Road даровала чувство свободы, возможность выбирать наркотики, не причиняя вреда остальным, тем самым приравнивая участников рынка к последователям кибер-либертарианских взглядов Робертса.
\n\n
Влияние Конкина
\n\n
В более формальных терминах организационная законность удостоверялась переосмыслением акта покупки и продажи наркотиков как акта свободы.
\n\n
Для Ульбрихта успех Silk Road в точности соответствовал учениям человека, оказавшего на него наиболее сильное интеллектуальное влияние — Сэмюэля Эдварда Конкина III.
\n\n
\n\n
Будучи не самой известной фигурой, Конкин в ранних 70-х разработал разновидность либертарианства, известную как агоризм. В своей обильно детализированной истории американского либертарианства Догерти отсылает к Конкину лишь 5 раз, не особо его выделяя.
\n\n
Действительно, Конкин, кажется, «выпал» из традиции, но это было ожидаемо после его отрешения от партии либертарианцев, как от парадоксальной по природе, предпочитающей продвигать черный рынок, где человек может «с выгодой выказывать гражданское неповиновение». Неясно, как в первый раз Ульбрихт пересекся с Конкином, но, возможно, там была некая родственная связь — оба имеют ученую степень по химии.
\n\n
Конкин продвигал двойной путь достижения агоризма: (1)теоретическое основание, известное как «контрэкономика» и (2) практический подход — «контрэкономическая активность». По мнению Конкина, лишь небольшой части дано понять агоризм в теоретическом смысле, но это не значит, что контрэкономическая активность не существует.
\n\n
Конкин радовался существованию подсознательных агористов, населяющих наш мир: уклонистов от налогов, работников черного рынка, проституток и т.д. В этом плане Конкин предстает явным радикалом.
\n\n
Создание черных рынков было для Конкина актом агоризма, когда маленькие части беззаконной культуры создают рынки, более эффективные, чем предлагает государство. И чем более эффективны эти маленькие рынки, тем больше людей отойдет от белой экономики в сторону агоризма.
\n\n
Конкин умер в 2004, но он уже в середине 80-х предвидел, что интернет откроет новые возможности для агористов. Стоит привести целиком его цитату, оказавшую влияние на Ульбрихта: «Взрыв интернета привел к тому, что американское правительство распустило свои щупальца в попытках регулировать информационную индустрию. Каждая законодательная сессия сопровождается новыми попытками обложить налогами и контролировать мировую паутину.
\n\n
Но задумайтесь хорошо, контрэкономика способна победить информационную проблему, она буквально уничтожает угрозу, исходящую от правительства. Все просто, вы можете рекламировать свои товары, общаться с покупателями и принимать оплату (как форму информации), и все это — за пределами видимости правительства, какие тогда останутся средства контроля?»
\n\n
Если говорить прямо, таким местом и был Silk Road.
\n\n
Еще более пророческим звучит тот факт, что Конкин осознал необходимость шифрования уже тогда.
\n\n
Если отметить тот факт, что наличие шифрования означает, что правительство «не сможет дотянуться до инвойсов, инвентарных листов, счетов и всего остального в контрэкономике», получим, что протоконцепция Конкина по сути привела его к идее до того, как вообще появились шифропанки.
\n
